СЛАВЯНЕ

Одна из областей её использования связана с Ehwaz, как символом Слейпнира, мистического скакуна, на котором Один путешествует меж мирами, что делает саму руну мистическим средством транспортации. Фрейя Асвинн полагает, что медитация на этой руне способствует мистическим и шаманским путешествиям или «странствиям в духе».
Как первоначально зловещее животное, Конь часто ассоциировался с царством мертвых (дикое войско) и приносился в жертву умершим, но позднее, благодаря своей быстроте и скаковой силе, возвысился также до символа Солнца или упряжного животного небесной колесницы (Аполлона, Митры, огненной колесницы Илии). Часто это символическое содержание было противоречивым, когда в христианской иконописи, с одной стороны, показывается сияюще белый конь «Христа триумфатора», с другой – кони «апокалипсических всадников» (Откровение Иоанна Богослова). На изображениях распятия кони римлян отворачивают от Христа головы, что указывает на неверие их всадников. Лошадиные черепа на фронтонах домов выполняли функцию охранительных амулетов; известно же, что для защиты надо быть либо противоположностью, либо тем же (а Конь, по сути – и то, ито).



Связь мифологического символа Волка с нижним миром, миром мёртвых характерна для мифологии индейцев-алгонкинов, согласно которой Волк – брат Манабозо (На-на-буша, духа Лесов) провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мёртвых. В «Старшей Эдде» конец мира вызван чудовищным Волком – Фенриром, сорвавшимся с цепи (ср. мифы о чудовищных псах в мифологии народов Центральной Евразии).
В античности волка считали зверем-призраком, один взгляд которого лишает дара речи. Геродот и Плиний сообщают, что принадлежащие к скифскому племени невры раз в году превращаются в волков, после чего снова принимают человеческий облик. В этом, возможно, скрываются воспоминания о волке-тотеме племени. Чингисхан тоже похвалялся своим происхождением от серо-голубого, с высоких небес спустившегося «избранного волка». Несмотря на то что волк мог пониматься как символ утреннего солнца (Аполлон Ликейский, что значит «волчий»), потому что он видит ночью, преобладала все-таки его негативная оценка как олицетворения диких и сатанинских сил. В Древнем Китае он также воплощал алчность и жестокость; «волчий взгляд» означал недоверие и ужас перед сбивающимся в стаи хищным зверем.
В христианском образном мире волк выступает в первую очередь в качестве символа дьявола, угрожающего стаду верующих. Сама «адская пасть» изображается то как пасть дракона, то как пасть того же волка. В позднеантичном раннехристианском «Физиологусе» волк «есть хитрый и коварный зверь», который при встрече с человеком прикидывается парализованным, для того чтобы потом совершить нападение. Святой Василий сказал: «Таковы хитрые и злобные люди. Встретив добрых людей, они притворяются совсем невинными, как будто они зла и в мыслях не имели, но их сердце полно ожесточения и коварства». «Волк в овечьей шкуре» – символ лжепророков-соблазнителей, цель которых – погубить простодушных. Известны языковые образные выражения, например: «Доверить волку пасти овец»; «С волками жить – по-волчьи выть» (т.е. приспосабливаться к сильнейшим) и др.Ведьмы часго изображались скачущими на волках или частично превращающимися в волков, что основывается на представлении о связи волка и чёрта.